* * *

- Около тридцати дворов, - лейтенант Даннер Стормпайк блаженно развалился на траве, радуясь безветренной тишине и наблюдая в оптический прицел ружья раскинувшийся у подножия предгорья резервационный лагерь, - Орков - голов пятьдесят, не считая женщин и детей. Штандарта Орды не вижу, да и не похоже, что они собираются бежать. Если бунтовщики и здесь, то они не озаботились даже тем, что бы выставить дозорных.
- Тем лучше для нас, - Таун зловеще осклабился, обернулся, окинув горделивым взглядом, ровный строй приготовившихся к бою воинов, - Теренас слишком милосердно отнёсся к этим скотам, давно уже надо было истребить их всех. Ударим клином, пока твари не расползлись по своим норам.
- Но, милорд, - дварф удивлённо посмотрел на паладина, - это же гражданские. Неужели мы нападём на мирных жителей?
- Намотай себе на ус, лейтенант, - шёпот Ульриха раздался над самым ухом Стормпайка, - Среди орков нет мирных жителей. Эти скоты живут войной и ненавистью, и нет им пощады. Я получил чёткий приказ – и я не собираюсь нарушать его из-за какого-то коротышки, возомнившего себя великим миротворцем. Поставь своих стрелков у каждого выхода, каждой дыры в заборе, каждой щели – и что бы ни одна сволочь не проскользнула. И если я узнаю о том, что кто-либо из твоих парней, по доброте душевной, пропустил хоть одного дикаря, отвечать будешь лично, своей головой! А теперь, пшёл вон, выполняй приказ!
Дварф вскочил на ноги как ошпаренный. Костяшки пальцев, сжимающих ружьё, побелели. Один из младших сыновей тана Стормпайка, Даннер привык, если не к почитанию, то к уважению среди своих сородичей. Его брат готовился стать паладином Ордена, его отец участвовал в Совете кланов, решающем судьбу Альянса во Второй Войне, и отдал свой голос за присоединение к союзу людей и эльфов. Сам Даннер, побывавший уже не в одном бою с дварфами Тёмного Железа и считающий себя одним из лучших стрелков Айронфорджа, согласился служить под началом «пришлого» паладина только в знак уважения перед заслугами людей в освобождении Хаз Модана. Сколько раз, за всё это время, ему приходилось напоминать об этом самому себе…

* * *

- Вы готовы, святой отец? – Дореан Старк закатал свисающие рукава мантии, перехватил магический посох в левую руку, - Время не терпит, возможно, такого прекрасного случая нам уже более не представится.
- Вы кровожадны, сын мой, - Лайтфорс, запыхаясь, поднялся на холм, придерживая подол длиннополой рясы, - Сие есть грех ибо сказано было, что…
- Вилиант, - эльф бесцеремонно прервал жреца, - Только не надо сейчас этих ваших проповедей. Я не противник Святой Веры, но не забывайте о том, что я чародей, волшебник. Я греховен с рождения, поскольку обладаю Силой, не идущей ни в какое сравнение с вашим Светом. Ну же, не стоит так морщиться, Вы отлично знаете, что это именно так.
Жрец скорчился, покачал головой, явно не одобряя слова Старка. Да, он был вынужден мириться с магией и магами, как и любой другой священник Альянса, но неприкрытое издевательство чародея над тем, во что Лайтфорс искренне верил, каждый раз вызывало в добродушном, по своей натуре, жреце, вспышки негодования.
- Я знаю, сын мой, что проклятие это погубило твою невинную душу ещё во младенчестве. И мне жаль тебя, Дореан Старк, ибо не ведаешь ты, что творишь.
- Я тебе не сын, жрец, - на лице эльфа всё ещё блуждала ироничная усмешка, но глаза… - Я сын Арантара Старка, почётного советника Магического Совета Даларана и члена Кирин Тора, потомка Анастериана Санстрайдера! Не позволяй себя обмануть моей внешности, мальчик – за свои сто с лишним лет, я успел повидать многое, такое – что не может тебе присниться даже в самых твоих жутких кошмарах. Запомни это, человек, запомни раз и навсегда.
- Какого демона тут у вас происходит, - красный как рак Эдолас Грейст появился словно из-под земли, явно утомлённый долгим подъёмом в гору, - Старк, капитан хочет Вас видеть. Немедленно.
Вилиант незаметно вздохнул с облегчением. Как бы ни была сильна его Вера, но в противостоянии с магом один на один, у него не было ни малейших шансов. Лайтфорс был способен исцелить даже самые страшные раны, а иногда, порою, даже воскрешать умерших, но во всём остальном, что не касалось вопросов Веры, он был полнейшим неудачником. Кто знает, часто думал про себя священник, не послужило ли это, для юного сына трактирщика, толчком, к решению стать одним из жрецов Священного Света.

* * *

- Братья мои! – громоподобный голос паладина эхом прокатился по рядам воинов, - Настал час отмщения!!!
- Если он так и дальше продолжит орать, то через пару минут орки сами пожалуют к нам в гости, - Стормпайк презрительно сплюнул, посмотрел на притаившихся в прибрежных кустах стрелков. Битый час ему пришлось объяснять своим ребятам, что от них требовалось, и битый час он пытался сдержать их от открытого бунта против людей. Не ему одному идея стрелять по беззащитным узникам пришлась не по душе – но приказ есть приказ.
- Поймите вы, наконец, - в сотый раз объяснял он, стоя перед сгрудившейся толпой угрюмых сородичей, - Мы обязаны выполнить этот приказ! Была бы моя воля, я бы сам поставил капитана к стенке, но я дал присягу, так же, как и вы. Мы поклялись служить Альянсу, и мы обязаны сдержать клятву.
Дварфы молчали. Две дюжины первоклассных стрелков, прошедших через ад Второй Войны и мясорубку Грим Батола. Две дюжины дварфов, у которых остались жены и дети, семьи, чья спокойная и размеренная жизнь точно так же могла быть грубо и беспощадно сломлена. Насилие порождает насилие - Стормпайк понимал это, понимал, но ничего не мог поделать.

* * *

Огненный дождь хлынул с небес, мгновенно охватив пламенем крыши домов. Деревянные постройки вспыхивали как спички, в мгновение ока занимаясь пожаром, который не потушить водой. Магический огонь накрыл деревню, послужив сигналом к атаке.
Стальной клин тяжёлой кавалерии вонзился в толпу, разрывая её на две части.
- За Алья-а-а-а-анс!!!
Предсмертные крики смешались со стонами раненых, падающих на землю и превращающихся в кровавую кашу под ударами кованых копыт рыцарских коней.
- За Лордеро-о-о-о-о-н!!!
Грохот рушившихся зданий не мог заглушить вопли боли и отчаяния.
- За Короля-а-а-а-а-а!!!
Тучи пепла, поднявшись в воздух, скрыли полуденное солнце, погрузив деревню во тьму, озаряемую полыхающим заревом.
Ульрих Таун, восседающий на огромном буланом жеребце, первым ворвался в толпу, тяжёлым взмахом шестопёра размозжив череп остолбеневшему рослому орку, выряженному в красную рубаху. Девушка, висевшая у него на шее, отлетела, рухнув на землю, бесстыже задрав вышитую цветочными мотивами юбку. Ульрих повернулся, принимая на щит удар трезубых вил седобородого орка-шамана, могучим ударом переломил черенок, поднимая коня на дыбы. Старик попятился, пытаясь закрыться остатками древка от молотящих по воздуху копыт, споткнулся, повалившись на визжащую девушку. Таун замешкался, глядя на барахтающихся в пропитанной кровью пыли орков, пришпорил коня, краем глаза заметив летящий в лицо топор.
Грейст подскочил, подставляя плечо. Кованный наплечник треснул, разрубленный пополам, но выдержал. Лейтенант зарычал от боли, резанул по лицу замахнувшегося на него топором орка в шипастом доспехе, выискивая во всеобщем хаосе кинувшего топор. Серая стремительная тень метнулась откуда-то с горящей крыши, сметая рыцаря с коня. Сцепившиеся человек и тролль покатились по земле в смертельных объятьях.
Невидимая сила подхватила тело набросившегося на Эдоласа амани, отшвырнула прочь, сбивая спешивших на помощь союзнику орков. Один из них, ни с того ни с сего, вспыхнул, закружился, отчаянно воя, катаясь по земле, в тщетной попытке сбить пламя. Второй, изукрашенный синими разводами татуировок, потрясая заплетёнными в косички пепельными волосами устоял, вытянул руку с зажатым обломком, выкрикнул непонятные слова на орочьем языке. Ветвящаяся молния сорвалась с пальцев шамана, исчезая во тьме.
Старк, стоящий во весь рост на вершине холма близ деревни, мгновенно окутался сетью электрических разрядов, закричал, выронив из рук посох, упал на колени. В последний момент успев отразить молнию, он всё же принял на себя часть её силы.
- Именем Света! – ослепительное белое сияние окутало мага, растворяя в себе остатки молнии. На удивление ловко для своей комплекции, Лайтфорс подбежал к эльфу, помог подняться на ноги. Пухлые губы жреца дрожали от волнения, но в глазах светилось непоколебимая стойкость.
- За Алья-а-а-а-анс!!!
Таун наскочил сзади на шамана, лепестки шестопёра вонзились в бритый череп, опрокидывая старика навзничь.

* * *

Пригнувшихся, скрывающихся в высокой траве орков, Стормпайк заметил уже давно. Мужчина орк, по звериному оглядываясь и останавливаясь через каждые пару шагов, сжимал огромный топор. Он явно не был простым крестьянином, да и топор в его руках мало походил на безобидное орудие дровосека. Женщина, по-видимому, его жена, прятавшаяся за спиной мужа, силком волочила за руку маленького орчёнка, отчаянно вырывающегося из материнских рук. Стормпайк прищурился, ловя на мушку прицела здоровяка с топором. Приказ паладина навязчивой пластинкой играл в голове дварфа, но Даннер никак не мог заставить себя выстрелить.
Семья орков приближалась всё ближе и ближе. Мужчина вновь остановился, принюхался, повернулся, прорычав что-то своей жене. Женщина испуганно замерла, силой притянув к себе ребёнка, зажала малышу рот ладонью.
Орк прыгнул. В последний момент Стормпайк умудрился подставить дуло под лезвие топора, но чудовищная сила удара буквально пригвоздила дварфа к земле. Напрягшись, Даннер отшвырнул топор, попытался штыком достать незащищённый живот противника. Орк змеёй ускользнул из под выпада, резко крутанулся, описав топором круг. Будь Стормпайк хоть немного повыше, не сносить бы ему головы. Пальцы сами, не произвольно, нажали на курок.
Выстрел на секунду оглушил дварфа. Всё вокруг потонуло в дыму, но сквозь пелену порохового смога Даннер увидел выражение крайнего отчаяния на лице женщины, а, спустя мгновение, услышал её жалобный крик.
Орк отступил, заживая рукой рваную зияющую дыру в груди. Даннеру не раз и не два приходилось видеть смерть, но именно этот эпизод более всего запомнился ему на всю ставшуюся жизнь. Орк повалился на колени, жадно глотая ртом воздух, из последних сил цепляясь за жизнь. Даннер знал, что такую рану не способен залечить даже самый могущественный целитель и, к своему удивлению, нечто похожее на жалость зашевелилось в его очерствевшей, за долгие годы войны, душе.
- Бегите, - Стормпайк не был уверен в том, что орчиха знает Всеобщий язык Альянса, но в данный момент это было не важно, - Бегите.
Кажется, женщина поняла его. Знала ли она язык, или же каким то своим, звериным чутьём догадалась о значении слов дварфа, но, схватив в охапку ревущего малыша, она бросилась вниз, обратно в поселение.
- Нет, не туда! – дварф отчаянно замахал руками. Но было уже поздно.
Лайтофорс появился неожиданно, в глазах священника полыхал огонь фанатизма, а на лице, перекошенном и потемневшем от гнева, читалась непоколебимая уверенность. Стормпайк так и не понял, что сделал жрец, но бегущая орчиха споткнулась, покатилась вниз по склону, дёргаясь в беззвучных конвульсиях, разрывающих хрупкую плоть на части. Бейма? Здесь?! Дварф заморгал глазами, пытаясь прогнать наваждение. Его возлюбленная Бейма… Руки Даннера сами собою нащупали на поясе рожок с порохом, высыпали его содержимое на «полку» и запалили фитиль.
-Что!? Остановись, безумец! – окрик Старка только придал уверенности Стормпайку. Поймав в перекрестье прицела бешено жестикулирующего жреца, дварф выстрелил.
Огненный шар, сорвавшийся с наконечника посоха мага, с гулом преодолел то небольшое расстояние, что отделало Дореана от Даннера, взорвался, окутывая тело дварфа пламенем. Стормпайк закричал, повалился на землю, пытаясь сбить огонь. Борода вспыхнула, опаляя лицо, выжигая глаза и едким дымом наполняя лёгкие.

* * *

Сознание возвращалось к нему мучительно долго. Казалось, вся кожа с его тела была содрана, обнажая перетянутые кровеносными сосудами мускулы. Малейшее движение отзывалось ужасающей болью в руках и ногах. Даннер чувствовал, что глаза его были закрыты, но истончившиеся веки совсем не спасали от бьющего в лицо ослепительного света.
- Очнулся, - Стормпайк узнал голос Лайтфорса, тихий, немного насмешливый, но успокаивающий, - Тебе повезло, сын мой, очень сильно повезло, - Даннер услышал, как священник подходит к нему ближе, присаживается рядом.
- Я… - дварф попытался перевернуться на спину, но закашлялся, подавившись рвущимся из груди криком боли, - Что со мной?
- Пост ожоговый синдром, - Стормпайк почувствовал, как прогоняющее боль блаженство растекается по всему телу от рук священника, - Мне удалось излечить тебя, но следы от ожогов останутся ещё очень долго, и кожа периодически будет чесаться и зуднить. Но ты не бойся, восстановление эпидермиса в дальнейшем будет проистекать самостоятельно и без моего участия.
- Что случилось с той женщиной? – прошептал Даннер одними губами, жаждая и, в то же время страшась ответа. Странно, но он совсем не боялся своей дальнейшей судьбы, хотя и понимал, что за измену ему положена смертная казнь.
- Даннер, - в голосе Лайтфорса послышалось удивление, - Поверь, на твоём бы месте я заботился об этом меньше всего.
- Что, что с ней случилось? – Стормпайк сжал зубы, перевернулся, схватив священника за полу мантии, - Отвечай же!
- Какой настырный, - Даннер вздрогнул от показавшегося ему громоподобным голоса капитана Тауна, - Живой? – больше утвердительно, чем вопросительно прогромыхал паладин, - Отлично! Ты хороший солдат, Стормпайк, и твои ребята отличные стрелки. Мне бы не хотелось потерять такого превосходного командира.
- Что. Случилось. С той. Женщиной, - выделяя каждое слово повторил Даннер, глядя в глаза паладину. Таун выдержал взгляд дварфа, наклонился к самому лицу Стормпайка.
- Намотай себе на ус, лейтенант, – немного устало произнёс паладин, - Мы не воюем с женщинами и детьми. Какими бы мерзкими и грязными скотами не были орки – но мы должны помнить, что каждое чувствующее существо взаимосвязано с этим миром точно так же, как и мы сами. Если мы разрушим счастье другого, мы уменьшим счастье мира - и, в конечном итоге, наше собственное. Мы – воины, Стормпайк, и мы должны понимать, что конфликты, страдания и война неизбежны. Но мы всегда должны помнить и о том, что чем меньше зла и страдания мы создаём в этом мире, тем больше добра и счастья в нём сохраняется…